Впечатления о Камчатке

Впечатления о Камчатке

В начале 2012 года, в новогодние каникулы сборная команда туристов из Сарова и Нижнего Новгорода путешествовала по Камчатке. Вся команда, в том числе и руководитель Тарас Олесницкий, впервые были в столь дальних краях, и мечтали увидеть всё, что только можно увидеть за неделю, отведённую для путешествия. С руководителем смело отправились за новыми впечатлениями Сергей Потапов и Александр Стасевич из Сарова, Михаил и Ирина Ткач из Нижнего Новгорода. Вашему вниманию предлагается материал Александра Стасевича о путешествии, подготовленный к интервью в газете – не «вылизанный» текст, и поэтому полный живых впечатлений.

Впервые побывать реально в этом крае мы собирались летом 2010-го, но тогда этим планам не суждено было осуществиться. Однако мечта посетить этот край у нас осталась. И вот, в конце августа состоялась наша первая сходка, посвященная предстоящей дальней поездке. Тогда был озвучен краткий план нашего пребывания на Камчатке, ориентировочные расходы.

Для моей решимости посетить этот край земли существенного значения не имели ни план, ни предстоящие расходы. Что касалось расходов – то это дело поправимое, наживное. А зная Тараса как прекрасного организатора уже второй десяток лет во время многочисленных походов с ним, я не сомневался, что иного плана, кроме отличного, с ним быть не может.

Между прочим, с Тарасом я и познакомился на почве Камчатки: я делился с ним электронными письмами, которые получал от одного из дальневосточных организаторов, собирающего группы для походов по Камчатке. Стало быть, о Камчатке мы грезили уже минимум десять лет назад...

Кроме того, мощным стимулом для меня была неизбежная нагрузка к этому путешествию: авиаперелеты туда и обратно. Будучи достаточно серьезно и безнадежно «больным» авиацией, к этому времени я не пользовался воздушным транспортом уже без малого 14 лет; и все мои предыдущие перелеты были раза в три менее продолжительными. Таким образом, учитывая эти обстоятельства, наша поездка на Камчатку была если не подарком судьбы, то около того; и вопроса участвовать или не участвовать в ней, для меня просто не стояло.

Начало нашего путешествия было отличным. Все участники, здоровые, бодрые и веселые, собрались в нужное время в нужном месте в Москве. Только некоторую озабоченность у меня вызывал вес багажа: всякий раз у меня его набирается больше положенного. Этот раз не стал исключением. Спасибо Сергею, который ехал относительно налегке, – он взял мой перевес норматива, и нас допустили к посадке.

Стюардессы, узнав, каким длительным был у меня перерыв после крайнего (в авиации не принято употреблять слово «последний») полета, отнеслись ко мне с особенным вниманием, объясняя, для чего предназначены, и как пользоваться различными приспособлениями, имеющимися в пассажирском сидении. На меня, не привыкшего к такому вниманию к своей персоне, это не могло не произвести впечатления.

Через несколько секунд после взлета мы оказались в низкой облачности. Вылетали мы вечером, было уже темно – наблюдать, что за бортом, было невозможно. В это время на экранах в салоне самолета выводились изменяющиеся параметры полета: скорость, высота, забортная температура и даже маршрут нашего перелета! Для меня, никогда ничего подобного не видевшего, это представляло безусловный интерес. Очень удивило, что траектория нашего полета проходила не по прямой, а по дуге, вдоль берега Северного Ледовитого океана. Однако, уже после возвращения, натянув нитку по глобусу между Москвой и Петропавловском-Камчатским, я мог наглядно убедиться, что путь вдоль линии Воркута-Норильск-Магадан, по которому мы и летели, является самым прямым и коротким.

Взлет и особенно посадка – это самые захватывающие фазы полета. Из нашей группы мне досталось место, самое дальнее от окон: в центре салона. Я хоть и поменялся местом с Ириной, еще до взлета, чтобы ей быть рядом с Михаилом, но до заветного окна иллюминатора оставалось еще одно кресло. Девушка, которая в нем сидела, оказалась гораздо менее увлеченной авиацией, чем я: и во время взлета, и во время посадки она не расставалась с книжкой. Она милостиво уступила мне его, едва мы начали снижение.

А посмотреть было на что. Была безоблачная погода, наш самолет двигался навстречу солнцу и пересекал Срединный хребет Камчатки. Думаю, что красоту, над которой мы летели, словами передать невозможно, как невозможно изобразить ее, например, костяшками домино. Даже не всякое фото может это… Это надо видеть самому!

Камчатка встретила нас превосходной погодой. По-летнему, иначе и не скажешь, светило солнце, однако мороз был, как и полагается, зимним. Душа, уставшая от постоянных хмурых декабрьских дней в Сарове, радовалась солнечному свету, как радовалась и вся природа вокруг.

После размещения в гостинице на Паратунке и купания в горячем бассейне был объявлен тихий час, чтобы к Новому году быть в форме (мы прибыли 31 декабря). Однако я посчитал преступлением спать днем в такую замечательную погоду, сокращая и без того мизерный срок нашего пребывания на Камчатке. Прямо перед окнами гостиницы, едва ли не на расстоянии вытянутой руки, находился невысокий хребет с сопкой, которая просто кричала: «Идите ко мне!» Сообщив Сергею о своем намерении, я немедленно выдвинулся на восхождение (остальные уже прилежно выполняли указание нашего командира, включая и его самого).

Однако дойти до цели мне удалось только на следующий день: снега оказалось больше, чем я ожидал (по колено и выше). Поняв, что в темноте на вершине делать будет нечего, я вернулся. А на следующий день мы вышли с Сергеем, и я снова просчитался с контрольным временем возвращения. Пришлось попросить Сергея вернуться в гостиницу с сообщением об увеличении контрольного времени, и я продолжил восхождение один. На вершине я наблюдал великолепный закат, знаменитые камчатские сопки, включая те, которые мы собирались посетить. Итак, мое первое знакомство с местностью Камчатки можно считать состоявшимся!

На третий день началась активная, она же содержательная, часть нашего пребывания на Камчатке. Нам предстояло выйти к турбазе «Три вулкана», расположенной под сопкой Корякской. С самого начала пути Корякская сопка, казалось, находилась буквально в шаговой доступности, однако идти пришлось около 15 км на лыжах и пешком по дороге, накатанной снегоходной техникой. Значительным, около 700 метров, оказался и набор высоты, хотя дорога не производила впечатления заметно поднимающейся в гору.

После размещения на турбазе вышли на знакомство с местностью и разведку пути нашего завтрашнего восхождения на сопку Авачинскую, находящуюся немного восточнее сопки Корякской. Мы поднялись на гору (скалу) Верблюд, в совокупности набрав еще метров 400 высоты, а это немало. Со стороны турбазы эта гора не производила впечатления настолько высокой, – такое несоответствие кажущейся высоты и реальной просто поражало. Авачинской сопке, когда мы находились у ее подножия, визуально тоже никак нельзя было дать 2 километра. Однако цифры – вещь упрямая: высота Авачинской сопки – 2741 м над уровнем моря, подножие – 860 м; разница – 1881 м, т.е., без малого 2 км.

На следующий день, еще затемно, освещая себе дорогу фонариками, мы начали подъем на сопку Авачинскую, ради которой, по большому счету, мы и прибыли на Камчатку. Технически подъем не был сложным: двигались по некрутому снежно-каменистому склону и ребру; из альпинистского снаряжения понадобились только кошки и ледоруб. На рассвете на всех произвела впечатление тень Авачинской сопки, которая легла на склон Корякской: природа-архитектор разместила эти две сопки и утреннее солнце на одной линии.

На финальном участке подъема на сопку усилился ветер, из-за холода стали быстро «садиться» батарейки у фотоаппарата. Он начал замирать в открытом состоянии (приходилось греть батарейки, прижимая их к своему сердцу, после чего фотоаппарат мог работать минуту-две).

На вершине сопки к имеющимся проблемам фотосъемки добавилось запотевание объектива от испарений вулкана. Несмотря на мороз, на вершине был участок, на котором начисто отсутствовал снег. Как оказалось, земля на нем была теплой, – вулкан продолжал худо-бедно действовать, и выпадавший снег там не залеживался. Для пущей убедительности мы набрали снега в свои кружки и прикопали их в этой земле. Пока мы гуляли по вершине сопки, снег растаял, и вода в кружках оказалась очень даже теплой, это была неплохая добавка к чаю, который мы брали на восхождение, и который давно закончился. Ничего подобного никто из нас до сих пор не наблюдал.

Еще когда мы были на вершине, погода стала ухудшаться: появилась облачность, причем одновременно со всех сторон. Однако мы успели благополучно засветло спуститься, довольные и счастливые. А поднялись мы в этот день на своих ногах на 1881 м и спустились обратно. Сколько это будет в этажах?

От восхождения на Корякскую сопку, которое было в нашем плане сверхмаксимуме, пришлось отказаться. В такую погоду, которая была ночью и продолжилась на следующий день, восхождения не совершают. Зато этот ветер, дующий в сторону Елизово, был для нас попутным, когда мы на лыжах спускались той же дорогой, которой поднимались позавчера. С ветерком мы спустились вдвое быстрее, чем поднялись.

В Петропавловске-Камчатском на нас произвели впечатление скалы на берегу Авачинской бухты, рядом с нашей базой, уже третьей по счету, – вот где раздолье для тренирующихся альпинистов! Здесь вам и чистые скалы, и снежные, и ледовые склоны природного происхождения, разной сложности и в больших количествах.

Для меня явилось полной неожиданностью, что Петр и Павел – небесные покровители Петропавловска-Камчатского, когда, прогуливаясь, мы случайно оказались у памятника этим святым – вот откуда появилось название этого города. Вот так иногда слова, известные с детства и, которые, казалось бы, заученные до дыр, открывают свое истинное значение.

Здесь, благодаря Тарасу, я впервые в жизни встал на горные лыжи. Он преподал мне уроки «вождения», и я несколько раз сносно спустился по непростой горнолыжной трассе. Поначалу, не скрою, казалось, что одного спуска мне хватит на всю оставшуюся жизнь, – настолько крутой она мне показалась, – будто стоишь не на вершине сопки, а на торце высокого столба; да и куртка, явно не предназначенная для горных лыж, сковывала движения. Я действительно пару раз неплохо приложился к земле. Однако, освоив азы этого нового для себя вида спорта и «перепрограммировав» свой вестибулярный аппарат, я иной раз специально выбирал участки покруче для закрепления полученных навыков. Исчезло сковывающее чувство стойки на столбе, заменившись восторгом от того, что ты контролируешь, управляешь своим спуском.

Эти навыки мне пригодились, когда на следующий день мы выдвинулись на сопку Козельскую, к которой нас буксировал снегоход по лесной дороге. Водитель снегохода отметил, что обычно люди, которых ему приходилось буксировать, падают чаще. Погода снова радовала, она была все такой же солнечной и безветренной.

Сопка Козельская – это третий вулкан после Корякского и Авачинского. Они называются «домашними», т.к. находятся рядом с Петропавловском-Камчатским. Оставив свои вещи в балоке (хижине) Камчатского альпинистского клуба мы, не теряя ни минуты, вышли на восхождение. По высоте Козельская сопка гораздо ниже Авачинской, однако стартовая высота у нее тоже ниже. Тем не менее, технически восхождение на Козельскую сопку считается более сложным: помимо кошек и ледоруба здесь требуется работа в связках, использование перил и спусковых устройств.

После спуска мы переночевали в балоке и ранним утром двинулись на лыжах к автотрассе по следу снегохода, который нас доставил сюда. Окончательно собравшись в гостинице и не успев даже посмотреть на себя в зеркало и стереть остатки «боевого грима» – противозагарного крема, нанесенного при восхождении на Козельскую сопку, – выехали в путь обратный, в аэропорт.

Наше пребывание на Камчатке близилось к завершению, оно исчислялось уже минутами. Однако сегодня на Рождество (7 января) судьба подарила нам еще целый день, когда вместо того чтобы объявить посадку, наш рейс по техническим причинам отложили до утра следующего дня. На мой взгляд, судьба решила правильно: поездки в такие края, как Камчатка, не должны быть такими краткосрочными. Ночевали в трехзвездочном отеле, без лишних слов предоставленном нашей авиакомпанией; это была уже пятая наша база.

На обратном перелете у нас было одно законное место у окна; мои товарищи единодушно уступили его мне, чему я, безусловно, был рад. Погода тоже способствовала насладиться полетом сполна: облачно было только на завершающей трети пути, да и та подарила свои прелести. Было хорошо видно Магадан, огни Норильска в сумерках полярной ночи. Сильное впечатление произвели реки Лена и Енисей. Из-за изгибов своих бесчисленных стариц, эти великие сибирские реки были похожи на распущенные косы русских красавиц. Утреннее солнце, вначале и так низко висевшее над горизонтом, по мере нашего перемещения на север опускалось еще ниже и ниже, пока не скрылось совсем: зайдя за северный полярный круг, мы погрузились в полярную ночь. После заката, двигаясь в юго-западном направлении, во второй половине нашего перелета мы наблюдали такой же своеобразный восход солнца. Облачность на горизонте и розовый рассвет создавали совершенно фантастические изображения.

Находясь позади двигателя, я наблюдал зарождение дымового следа всего в трех-пяти метрах от него. На самом деле то, что мы видим как дымовой след, тянущийся за самолетом, это не просто дым, а микрокристаллы льда, сконденсировавшиеся из влаги воздуха и сгоревшего топлива на частицах его сажи. За эти несколько метров, преодолеваемых всего за пару сотых долей секунды (учитывая скорость самолета), эти продукты горения успевали остыть, начать обрастать кристаллами и стать видимыми. А мороз за бортом был действительно чудовищным: -74^oC!

В Москве за время нашего отсутствия погода не изменилась: как вылетали из низкой облачности, так в нее же и вернулись – все осталось, как и прежде. От нашего путешествия на Камчатку остались только впечатления, фотографии и видео. И, конечно же, надежда, что когда-нибудь мы снова посетим этот чудесный уголок нашей планеты.

30.12.11-08.01.12

Стасевич А.А.

P.S. Информация о путешествии и фотоальбом также размещены на сайте turizmvnn.ru