В царстве лешего Культея
Как мы обычно проводим свои выходные дни? Занимаемся домашними делами, сидим у телевизионного экрана, время от времени выбираемся в кино, ещё реже в театр. Гораздо интереснее программа отдыха у тех, кто занимается в турсекции спортклуба "Торпедо". В этом мы убедились, прочитав заметку, автор которой в дни ноябрьских праздников вместе с друзьями отправился путешествовать.
Лет двести назад Керженский край слыл непроходимой лесной чащей. Редко по своей воле забредал сюда человек. Бежали, скрываясь от преследований царских исправников, староверы. Они и умели находить здесь заветные тропки. Охотились на зверя и птицу. И золотишко умели здесь добывать, и рожь растили гуще сегодняшней, и лён длиннющий да лёгкий, как шёлковый, на красные рубахи годился, мёд душистый в каждом скиту варили, а грибов да ягод - хоть косой коси…
По преданию заколдовал землю эту леший Культей. Окружил своё царство колдовское болотами непроходимыми, перегородил тропки реками да трясинами. Пойдёшь за речку Чёрную, за Вишну, за Рустай-реку - считай, что пропал. Засыпет Культей песком, придавит упавшим деревом, заманит да утопит в болоте, а то в камень-голыш превратит. Вон их сколько по лесам керженским раскидано. Ничего здесь путного не осталось, сосны да песок. Бывает, откроется где-нибудь за холмом озеро, и опять потянется бугристая песчаная равнина с чахлыми кустарниками да сухостоем.
Народ в здешних местах крепкий, живёт неторопливо, можно сказать, степенно. Основные работы в лесу. Лес кормит, лес и приносит несчастье. Пожары 1972, 1974 годов уничтожили полностью посёлки Горелая Грива, Криули, Липовый Куст, Бакалды, Ялокша и другие. Одни названия от них остались.
Пионерский, Рустай - типичные посёлки лесорубов. Станция узкоколейки, несколько двухэтажных домов, бараки, рубленые дома вдоль едва обозначенных улиц. Людей почти не видно. В одном из нескольких уцелевших после пожара домов посёлка Чернозарский с весны до холодов живут старик и старуха. В покосившуюся избу с обугленными стенами сын каждый год привозит на машине всё необходимое для жизни: продукты, аптечки, сухари, аккумулятор для транзисторного приёмника. Остальное даёт лес. На кордоне Сазониха живёт пасечник. Рядом с избушкой стоят ульи, банька, турник, штанга из обрезка трубы и траков гусеничного трактора. За кордоном - горельники.
Движемся в нужном направлении по более наезженной дороге, но она становится хуже, превращается в машинный след грузовика, а потом и вовсе пропадает. До конечной цели ходового дня по прямой рукой подать, но мы не успеваем, темнеет на глазах. Пора вставать на ночь. Хитрый и коварный Культей соблазняет, подталкивает идти дальше, ведь впереди сухое место, тепло, отдых. Мы рвёмся вперёд, но чувствуем, что темнота окончательно накрывает нас, сужает видимое пространство, сгущает краски.
При последних лучах красного заката успеваем поставить палатку и найти кое-какие дрова. Ноги сырые, и к тому же мы устали чертовски. Необыкновенно тихо. Звуки наших голосов вянут, как в вата, в этой тишине. Беззвучно разбегаются облака на небе, и появляется полная луна, заливающая серебристым светом всё вокруг. Мороз усиливается. Сидя у экономичного костерка, не удивились бы, если б из очерченной лунным светом темноты леса на нас сверкнули волчьи глаза или вышел, посмеиваясь ("что, заблудились, соколики…"), из-за заснеженных деревьев старичок-леший.
А. Смирнов, инженер-конструктор УКЭР